История сельскохозяйственных переписей в России

Традиция сбора сведений, важных для практики государственного управления, идет с давних времен. Эти данные были нужны для обложения населения податями и повинностями. Необходимость и значение сбора различных сведений целиком определялись государственным фиском. Еще во второй половине IX века в летописях встречаются упоминания о сборе дани. Развитие государственного фиска сопровождалось сбором сведений об объектах обложения, главным образом о сельском хозяйстве и, в особенности, о земледелии как основном занятии населения в древней Руси. Единицей обложения, а поэтому и единицей счета были дым (очаг) и рало (плуг).

Существует немало учетных данных, характеризующих возникновение и развитие городских поселений, которые создавались в то время главным образом на водных торговых путях. К Х–XI вв. относятся летописи, которые сообщают о состоянии таких городских поселений, о наличии в них храмов, церквей, монастырей, крепостных сооружений, жилых строений из дерева и камня.

Наряду с летописями, учетно-статистическими источниками того периода были законодательно-правовые акты Киевской Руси, которые отражали характер складывающихся обычаев, хозяйственный строй общества. Так, взимание дани зачастую принимало договорную форму, в которой содержались: единицы обложения, место и время сборов, величина дани. Вначале князья сами собирали дань, позже они поручали эту работу специальным лицам. Внешнеторговые отношения также оформлялись соответствующими грамотами, снабженными учетными реквизитами. Эти грамоты и другие договорные документы иногда принимали форму письменных сводов и постановлений.

Выдающимся в этом отношении памятником является «Русская Правда» которая представляет самобытное выражение русской общественной мысли древности. В различных ее редакциях отражаются экономические характеристики того периода и регламентируются имущественные, кредитные и другие экономические отношения, сообщаются данные о классовых группировках, которые сложились в тот период. Главное внимание в ней уделяется положению смердов – владельцев мелких сельских хозяйств, которые являлись основными плательщиками княжеской дани. Здесь содержатся сведения о численности домашнего скота. Скот имел большое значение в хозяйстве, поэтому «Русская Правда» определяла высокие штрафы за его кражу.

В «Русской Правде» нашли отражение некоторые стороны феодального судопроизводства и меры наказания. Решение княжеского суда, как правило, сопровождалось натуральными и денежными штрафами. За перепашку чужой межи устанавливался штраф 12 гривен, за кражу вола – 1 гривна и возвращение вола, за убийство смерда – 5 гривен, за убийство княжеского слуги или старшего дружинника –  80 гривен и т.д.

Развивающееся феодальное землевладение порождало, с одной стороны, крупные княжеские и боярские вотчины, с другой – распространение форм зависимости в виде отработочной ренты (барщины). В период феодальной раздробленности шел процесс довольно интенсивного экономического и политического развития отдельных земель и княжеств. Письменные источники того времени отмечают, что в XI веке появилось свыше 60 новых городских центров на Руси, а в XII веке – свыше 130. Многие из этих городов стали крупными центрами ремесла, торговли. Однако между феодалами велась постоянная борьба за владение землями, городами, крестьянами и ремесленниками, за политическое и экономическое первенство.

В начале XIII века началась длительная борьба в связи с проникновением на Русь монголо-татарских орд (войск). Русские княжества оказываются в исключительно трудном положении. Ко второй половине XIII века масштабы агрессии расширяются. Монгольские ханы начинают проводить переписи населения с целью взимания с русских земель дани. Так, летопись повествует, что переписи в русских областях проводились в период с 1246 по 1259 гг. (в южной Руси – в 1246 г., в Суздальской земле –  в 1255–1256 гг., в Новгородской – в 1256–1259 гг.). Такие переписи проводились также в 1273 и 1287 гг.

Летопись отмечает, что «окояннии изочташа всю землю русскую токмо не чтоша игуменов», т.е. привилегированную часть населения. Такие переписи строились по системе опроса. Татарские баскаки (чиновники), приезжавшие «по число», должны были «ездити по улицам писати дома хрестьянские».

Операции по включению в «число» осуществляли особые «численцы», т.е. специальные лица, в обязанности которых входил учет населения и хозяйства. К 70-м годам XIII в. относится и проведение переписей на территории Армении, Азербайджана и Грузии с той же фискальной целью – наложение дани на крестьян и ремесленников.

В конце XIII и начале XIV веков, когда Москва окончательно упрочила свое положение как центр русских земель, собирание дани снова переходит к русским князьям, но практика предварительного учета земель сохраняется. Объектом учета становятся те признаки хозяйства, по которым определялся размер податного обложения или повинности. Меняющийся характер единицы обложения (дым, плуг, соха и т.д.) отражался на порядке собирания сведений, на установлении счетной категории, а непосредственные фискальные задачи, прямо и открыто поставленные в хозяйственном учете древней Руси, определяли круг учитываемого податного населения. Далеко не всегда в этих учетах правильно отражалось состояние хозяйства, так как, по признанию летописца, «творяху бо себе бояре легко, а меньшим зло», что вызывало протесты облагаемых, сопротивление переписи и даже приводило иногда к серьезным волнениям.

Первые опыты территориально-статистических описаний представляют собой писцовые книги, которые стали появляться с XV века. Они содержат материал для характеристики положения крестьян XV–XVII вв., а также подробные описания отдельных городов, их укреплений, улиц, населения, городских земель, лавок, церквей, монастырей, поместий, вотчин, сел, деревень и выполняемых крестьянами повинностей. Полнотой сведений особенно отличались писцовые книги новгородских земель, составленные в конце XV в. (Деревской пятины 1495 г., Водской пятины 1500 г. и др.). Писцовые и переписные книги XV и XVI вв. были исключительно местными переписями и охватывали, как правило, небольшие территории.

В писцовых и переписных книгах характеризовались многие стороны хозяйственной жизни городского и сельского населения, указывались мощность хозяйства, размер обложения в пользу государственной власти и в пользу феодалов, перечислялось тягловое, а в писцовых книгах и отчасти нетягловое население.

Писцовые и переписные книги были направлены главным образом на определение земельного фонда хозяйственного назначения, они также являлись юридическим документом во всех случаях, когда приходилось доказывать право собственности на описанную в них землю или на записанных в них крестьян. Свою ценность как исторические источники писцовые и переписные книги сохранили и до настоящего времени, они важны для изучения экономической, финансовой и сословной истории России, ее материального быта, а также историко-статистических, историко-этнографических и колонизационных вопросов.

Среди многочисленных писцовых книг наибольший интерес представляют по своему содержанию три книги Тверского уезда. В первой из них, относящейся к периоду 1539–1540 гг., содержатся описания розданных в поместья земель дворцовых, великого князя и черных земель. Такие земли перечислялись по каждому стану.

При описании земель всегда отмечалось число дворов в селениях и людей в них; поименно перечислялись все помещики и другие лица, владевшие землей; очень часто наряду с крестьянами отмечались и холопы, люди страдные, половники и другие категории. Итогов по станам, как правило, не было. Церкви не описывались, а только упоминались.

Вторая книга по этому уезду относится, видимо, к концу XVI века. В ней описываются земли поместные, земли монастырские, церковные и частных лиц. Эти описания очень подробны. Последняя, третья, книга, относимая к тому же периоду, содержит описание находившихся в разных станах и волостях дворцовых сел и княжеских земель.

В XVI в. писцовые книги составлялись периодически. К этому времени, вероятно, за ними закрепляется и само название «писцовых». За период примерно в               100 лет, с 30-х годов XVI в. до 30-х годов XVII в., было проведено три «больших письма». Первое относится к промежутку 1538–1547 гг., второе – к 1550–1580 гг. и третье – к 1620 –1630 гг.

В 1680-х годах правительство приступило к составлению новых писцовых книг, которые получили название «переписных». Содержание переписных книг значительно отличается от содержания писцовых. Цель их – подворная перепись, а не описание земледельческого хозяйства. Поэтому в переписных книгах, как правило, не сообщались размеры пашни и сенокосов, огородов, промышленных заведений. По этому новому типу еще ранее была произведена подворная перепись 1646–1648 гг. Но это не принесло облегчения плательщикам. Правительство стало взимать с дворов по этим книгам только новые налоги, преимущественно экстренного, военного характера; из старых же только полоняничный налог был переведен с сохи и живущей четверти на двор. Остальные налоги по-прежнему взимались по писцовым книгам и имели тенденцию к возрастанию. Вторая подворная перепись 1676–1678 гг. послужила основанием для перевода всех прямых налогов с сохи и живущей четверти на двор. Взимание по этой системе налогов продолжалось до организации ревизских сказок.

Надо сказать, что налоговая практика начала XVIII века опиралась на старые переписные источники.  Перепись 1710 года носила еще черты подворных переписей   XVII в. Результаты ее показали сокращение числа податных дворов по сравнению с   переписью 1678 г. на 19,5%. Это означало резкое уменьшение прежнего размера податей. В целях проверки результатов переписи 1710 года Петр I приказал в течение 1716–1717 гг. провести новую перепись, известную под названием «ландратской» (по должностным наименованиям лиц, стоящих во главе губерний).

Впрочем, итоги этой переписи были такими же неутешительными. Они подтвердили дальнейшее опустошение дворов, сокращение их числа ввиду объединения.  Василий Татищев в своем «Рассуждении о ревизии поголовной и касающемся до оной»  писал, что, поскольку холопы и дворовые люди в платеж не писались, то многие владельцы «целые деревни, огородя забором, писали дворовыми». По словам знаменитого русского историка, нередко вместе сводили по три-четыре двора, т.е. записывали их в качестве одного двора. В последствии другой исследователь отечественной истории Михаил Клочков отмечал, что, если в 1710 году сокращение дворов составило одну пятую, то в 1715–1716 гг. оно достигало одной трети, по сравнению с числом дворов по переписи 1678 года.

Последовательное уменьшение числа единиц обложения потребовало пересмотра сложившейся налоговой системы и применения новой единицы обложения. Такой единицей обложения стала «душа» мужского пола. В результате в начале XVIII века подворные переписи превратились в административно-финансовый учет податного населения. Этот способ проведения переписей или ревизий был господствующей формой свыше 140 лет. За этот период было произведено 10 ревизий. Материалы ревизий служили для обоснования подушного обложения податного населения и для определения принадлежности населения к той или иной сословной группе или принадлежности крепостных крестьян определенному владельцу. Кроме того, они были статистическим источником для определения численности и состава населения отдельных административно-территориальных подразделений и страны в целом.

Любопытно, что статистики того времени давали различную оценку материалам государственных ревизий. Одни предпочитали говорить о недостатках, другие – о  величайшей точности и как о достопримечательном явлении для России.

Земская статистика своим возникновением обязана появлению органов самоуправления, которые были введены земской реформой 1864 года. Основным источником доходов земств были налоги, размер которых определялся «ценностью и доходностью» облагаемого налогом имущества. Таким образом, возникла необходимость в определении ценности и доходности. Эта задача была полностью возложена государством на земские органы самоуправления, что и послужило импульсом к возникновению земской статистики. Впоследствии ее цели расширились, статистики принялись за всестороннее изучение крестьянского хозяйства и жизни крестьян.

С усложнением деления имуществ на категории и увеличением общей суммы земских сборов некоторые земства стали учреждать специальные статистические бюро.   Первые работы начались летом 1870 года в Вятской губернии. В последующие годы статистические бюро открываются в Тверской, Московской, Черниговской, Пермской, Калужской и других губерниях.

Отметим, что земская статистика была способна давать сплошной материал, производя несравнимо более детальные исследования, нежели это было доступно для государственной статистики. Несмотря на то, что каждое земское статистическое учреждение охватывало лишь небольшой район, в совокупности они давали исчерпывающий материал по всей России.

В ходе переписей изучались такие параметры, как население двора (общее число душ), число работников мужского и женского пола, размер надела на двор, размер посевной площади, количество лошадей и скота. Важное место уделялось тому, какие работы исполняет человек в хозяйстве.

Людей спрашивали и об их занятиях вне сельского хозяйства, служащих источником доходов. По мнению статистиков, такой параметр, как удаленность места промысла от дома имел большое влияние на развитие сельского хозяйства. Учитывались и многие другие факторы – сезонность работ, принадлежность орудий производства, права собственности на продукт труда, способ оплаты труда работника.

 В большей части подворных переписей 80-х годов ХIХ века т.н. «мертвый инвентарь» (живым инвентарем называли скот) не регистрировался. Вследствие однообразия и низкой ценности сельскохозяйственных орудий считалось достаточным дать лишь описание их в пообщинном бланке, отметив там же встречающиеся усовершенствования. В то же время в Новороссии (юг Украины и отчасти юг России), где  мертвый инвентарь был чрезвычайно разнообразен, он был подвергнут сплошному учету уже в 80-х годах. Аналогичные данные имеются в программах переписей в Таврической, Саратовской, Орловской, Воронежской и Пермской губерний. При этом учитывался только крупный инвентарь – орудия для обработки земли (плуги, сохи), уборки хлебов (жнейки, молотилки) и перевозочные средства. В Воронежской губернии в расчет также брали стоимость инвентаря и расход на его содержание за последний год перед переписью.

В 90-х годах интерес к орудиям крестьянского труда значительно повысился. Это объясняется стремлением получить сведения о попытках крестьянства усовершенствовать технику земледелия и собрать необходимые данные о ценности инвентаря. Вопросы на эту тему были введены в большинство программ. Впрочем, по-прежнему учитывались преимущественно только крупные орудия для обработки и уборки. Только в Калужской, Вятской и Пермской губерниях регистрировали косы и серпы.

Скот в подворных переписях изучался с двух точек зрения – как один из наиболее легко уловимых измерителей благосостояния крестьянского двора и как самостоятельная отрасль хозяйства. В 80-х годах преобладала первая точка зрения, но после 1905 года ситуация изменилась. Изучению скотоводства как самостоятельной отрасли хозяйства стали уделять больше внимания в связи с изменениями в системах земледелия и технике сельского хозяйства.

Формулировка вопросов о скоте первоначально казалась всем ясной, в инструкции в одной из первых переписных программ прямо было написано: «Говорить здесь об отдельных рубриках нечего, они ясны и поводов к недоразумению поднять не могут». Однако в программах подворных переписей, проводившихся в разные периоды в различных районах, все-таки были некоторые различия в постановке вопросов о скоте. Общим было то, что учет велся по совершенно понятным для крестьян признакам и терминологии. Во всех программах скот изучался по видам, хозяйственному его назначению и по возрасту. Везде были вопросы о лошадях, крупном рогатом скоте, овцах и свиньях.

Отличия касались возрастных групп каждого из видов скота. Например, в первых подворных переписях лошади подразделялись на рабочих (езжалых) и жеребят (подростков не езжалых). В дальнейшем стали выделять лошадей первого года жизни, второго, третьего и т.д.

Кроме состава стада в отдельных статистических бюро в программу переписи включались вопросы по обороту стада в течение года. Изучалось, какое количество животных было куплено, продано, потреблено в пищу и пало от хищных зверей и болезней. В некоторых губерниях также собирались сведения о стоимости скота.

 При проведении земских статистических исследований измерение границ земельных участков в натуре, как правило, не производилось. Поэтому при определении площади земли приходилось опираться на материалы межевых работ, а также на следующие документы:

– уставные  грамоты, которые составлялись в ходе крестьянской реформы 1861 года, фиксировали отношения помещиков с временнообязанными крестьянами и устанавливали размеры крестьянских наделов и повинности за пользование ими;

– владенные записи, т.е. акты, выдаваемые каждому обществу государственных крестьян и бывших колонистов на владение отведенными ему землями и угодьями;

–  купчие крепости, т.е. договоры купли-продажи земли.

Основываясь на вышеуказанных документах, дополненных показаниями самих крестьян, земские статистики разработали ряд приемов для измерения отдельных угодий и крестьянских земельных владений в целом.

Легче всего было выяснить размеры наделов в районах общинного земледелия. На основании имевшихся документов определялось общее количество земли в общине. По каждому отдельному двору при исследовании в большинстве случаев отмечалось лишь число разверсточных единиц, числившихся за ним. А уже потом на основании этого вычислялось количество надельной земли на двор.

Отметим, что в качестве разверсточной единицы (принципа, взятого за основу при разделе земли между крестьянскими семьями) могли использоваться различные показатели:

–  ревизские души, т.е. количество душ мужского пола по состоянию на день последней переписи;

–  число наличных душ мужского пола;

–  взрослые работники;

–  едоки.

Т.е. чем больше в семье, например, взрослых работников, тем больше земли она могла получить.

Между тем одной надельной землей крестьянское землевладение не исчерпывалось. Уже к 80-м годам ХIХ века, в особенности в нечерноземной полосе России, значительная часть крестьян имела купчие земли.  В большинстве случаев они покупали землю товариществами. Со временем участки, приходящиеся на долю каждого члена товарищества, поступали в его полную собственность. При этом далеко не все переходы земли оформлялись юридически.

Впрочем, даже если в распоряжении статистиков имелись купчие крепости, узнать по ним, из какого прежнего владения выделились данные участки, можно было не всегда. Дело в том, что местонахождение земель в этих документах зачастую обозначалось неточно. В связи с этим для учета количества купчих земель был необходим опрос всех без исключения хозяйств. При проведении подворной переписи по каждому двору выяснялось – имеется ли в наличии купчая земли, и если имеется, то где находится и  от кого получена.

Площадь пашни измерялась несколькими способами. В черноземных районах ее мерили на десятины. Что касается нечерноземной полосы, то там крестьяне не знали подобного счета земли. Приходилось производить измерения по высеву ржи в поле. Статистики выясняли, сколько мер ржи высевалось на одну разверсточную единицу в каждом поле, а затем это число помножалось на число разверсточных единиц в общине. Произведение делилось на средний высев ржи на одну десятину. Последний показатель определялся иногда на основании непосредственных показаний крестьян, иногда же путем измерения отдельных крестьянских полос с известным на них высевом ржи.

Кроме этого способа вычисления по высеву, статистики пользовались данными измерений угодий, производившихся при общинных переделах. При исследовании выяснялось, на сколько сортов делилось при последнем переделе каждое поле и сколько сажен в длину и ширину приходится в каждом из них на разверсточную единицу. Путем умножения полученной нормы на число разверсточных единиц получалась площадь пашни в общине.

Площадь сенокосов определялась большей частью на основании данных об укосе трав. Делалось это при помощи достаточно длинной цепочки вычислений. Сначала собирались сведения о том, сколько накашиваемого сена приходится на одну разверсточную единицу. Затем эту величину умножали на количество разверсточных единиц в общине. Таким образом получали объем накашиваемого общиной сена.  Следующим шагом статистиков было определение укоса трав на одну десятину. При этом учитывались данные об урожайности или информация местных жителей. Наконец, после этого производилось деление общего количества накашиваемого сена на укос с десятины в пудах. В результате получалась искомая площадь сенокоса.

Вычисляя лесную площадь, статистики обычно исходили из документальных данных. Иногда в них вносились исправления, основанные на показаниях крестьян о размерах вырубки. Интересно, что кустарники отличали от обычных зарослей. К ним относили территории, на которых росли настоящие кустарниковые породы – ива, можжевельник, орешник и т.д.

Что касается выгонов, то к ним относились земли, используемые только для выпаса скота и ни для чего другого.   

Изучение арендных отношений составляло одну из главных задач земской подворной переписи. Учет размера аренды  был необходим потому, что количество арендованной земли служило важным дополнением к характеристике крестьянского хозяйства с производственной точки зрения. Формы аренды, тем временем, являлись хорошими показателями типов крестьянских хозяйств. Исследование аренд нужно было и для оценочных целей.

Сдача земли в аренду имела широкое распространение среди крестьян. В случаях потери работника или лишения средств производства крестьянское хозяйство, прежде чем совсем отказаться от земли, сдавало часть ли весь свой надел в аренду – чаще всего членам своей же общины. 

Виды аренды были крайне разнообразны:

– небольшие участки земли арендовались поодиночке;

– иногда крестьяне объединялись в товарищества;

– для пастьбы скота аренда осуществлялась всей общиной.

Крестьяне чаще арендовали землю у частных владельцев, нежели у казны и уделов. С точки зрения исследования арендных отношений наибольший интерес представляла аренда у помещиков. Ее условия были крайне разнообразны и зачастую имели экономически принудительный характер – они нередко слагались под влиянием смежности и даже чересполосности земельных владений и других остатков крепостных отношений.

К изучению арендных отношений земские статистики подходили двумя путями. Сведения о размерах и условиях общинной и товарищеской аренды обычно собирались от групп домохозяйств и заносились большей частью в пообщинный формуляр, в каждом же отдельном хозяйстве собирались сведения лишь о его доле в общинной или товарищеской аренде. Благодаря такому приему получались более точные данные, а с другой стороны, облегчался труд самих статистиков. В подворном же бланке внимание удалялось в основном изучению единичной ренты.

В первых земских подворных переписях 80-х годов ХIХ века аренде было посвящено всего два-три вопроса: какое арендуется угодье, сколько десятин и за какую цену. Между тем уже к концу 80-х годов этот раздел настолько разросся, что вопросы об аренде нередко занимали около половины подворного бланка. Это вызывалось крайним разнообразием арендных сделок, наблюдавшимся даже в одном и том же дворе. Для того чтобы сколько-нибудь полно учесть размер аренды и описать ее разнообразные условия, необходимо было перейти к регистрации каждого отдельного случая.   

Различалась аренда надельной и частновладельческой земли, так как их условия значительно разнились. Аренда надельной земли подразделялась на аренду в своей и чужой деревне (общине). Сведения о местонахождении арендованного участка предназначались для изучения аренды по районам.

Значительные усилия статистиков были направлены на подворное изучение урожаев. Наиболее правильной характеристикой в данном случае являлась величина сбора с единицы площади. Но в нечерноземной полосе, где крестьянство не вело счета посевов на десятины, статистикам приходилось обращаться к определению урожая «с высева» хлебов, т.е. на основании количества семян, высеваемых на площадь (обычно на площадь пашни, приходившуюся на одну разверсточную единицу в каждом поле). Только после этого можно было переходить к вычислению урожая на десятину. В свою очередь, в черноземной же полосе возможна была постановка вопроса об урожае с десятины или вообще с какой-либо единицы площади земли.

Для того чтобы придать вопросам об урожае наиболее конкретную форму, вопрос о сборе обычно расчленялся на два: о нажине и умолоте. Вопрос о нажине выражался в принятых в исследуемой местности единицах (в числе копен, крестцов, овинов, сот снопов и т.д. на десятину или на какую-либо другую площадь). Умолот же обычно показывался объемными или весовыми единицами по отношению к той единице, которая употреблялась в исследуемой местности для измерения нажина. Например, число мер с сотни снопов или число пудов с копны.

Данные об урожае чаще всего собирались за средний год. Впрочем, нередко спрашивалось и о величине урожаев в самый удачный и самый неудачный год. Кроме того, наряду с субъективными усредненными данными собирались и сведения о действительном урожае на один или три последних года, предшествовавших переписи.

В некоторых статистических бюро были сделаны попытки определить, что подразумевалось под средним урожаем. Так, черниговские статистики под средним понимали такой урожай, какой бывает чаще всего, т.е. наибольшее число раз в данном периоде. Нижегородские под средним подразумевали такие урожаи, которые сами хозяева считают обыкновенными для своих земель. 

В некоторых губерниях наряду с вопросами о конкретном урожае требовалось дать еще его качественную характеристику. А иногда даже ставилась задача получить сведения об урожае с удобренных и неудобренных земель, с травосеянием и без него.

Изучение вопроса о найме рабочей силы с течением времени расширялось. Полный учет наемного труда в крестьянском хозяйстве представлял большие трудности. Это объяснялось как разнообразием форм, так и случайностью некоторых видов найма.

В крестьянском хозяйстве встречалось три основных вида найма:

– наем годовых и сроковых рабочих;

– наем поденных рабочих;

– сдельный наем.

Каждый из указанных видов найма мог служить показателем различного социально-экономического положения нанимателей. Годовых и сроковых рабочих нанимали преимущественно зажиточные группы крестьянства. К поденному найму прибегали как наиболее богатые крестьяне, так и те, чье хозяйство оценивалось как среднее. Чаще всего это происходило в критические периоды при уборке трав и хлебов. Наконец, сдельным наймом пользовались в основном малоимущие группы, не располагавшие собственным инвентарем. Он применялся безлошадными дворами,  главным образом, для обработки надела.

Отметим, что легче всего поддавался регистрации наем сроковых и годовых рабочих. С него статистики и начинали изучение найма.

В первых программах 80-х годов ХIХ века отмечалось только число наемных рабочих по полу. В дальнейших исследованиях стали различать годовых и сроковых рабочих, взрослых и подростков. В некоторых программах (тверских и воронежских) были вопросы о заработной плате постоянным рабочим. В программах отдельных уездов Орловской и Нижегородской губерний был также поставлен вопрос о причинах найма.

*      *      *

Подворные переписи не ограничивались изучением признаков, характеризующих крестьянское хозяйство с производственной точки зрения. В некоторых из первых переписей 80-х годов ХIХ века делались попытки изучения потребления и процессов обмена в крестьянском хозяйстве. Например, в подворной переписи Петербургской губернии 1882 года и в исследованиях Казанской экспедиции 1883 года ставились вопросы о количестве купленных и проданных продовольственных продуктов.

В 1916 году по единому плану и под руководством государственной исполнительной комиссии была проведена всероссийская сельскохозяйственная перепись, а в 1917 году – всероссийская сельскохозяйственная и поземельная переписи. Целью переписей было выяснение земельного фонда. Это был первый и достаточно удачный опыт совместной работы, который должен был объединить земские статистические бюро в их повседневной работе.

В феврале 1917 г. был принят общий для всех земских статистических бюро план текущей статистики, предназначенной обслуживать, главным образом, продовольственные цели, а в ноябре того же года был поставлен и положительно решен вопрос об объединении продовольственной, земельной и сельскохозяйственной статистик, а также о передаче в руки земских статистических бюро статистики естественного движения населения.

*      *      *

Сельскохозяйственные и поземельные переписи 1916–1917 гг. проводи­лись в период сложнейшей социальной обстановки, мировой войны. Охват ими объективно был весьма неполным. Так, имели место массовые отказы со стороны населения от предоставления сведений, нередко отсутствовали ис­ходный материал по земельным обследованиям и полные списки населенных мест (в основном в Архангельской, Астраханской губерниях, большинстве Сибирских губерний). Центральное статистическое управление (ЦСУ), как орган госстатистики РСФСР, приступило к подготовке к печати итогов пере­писи 1916–1917 гг. только с июня 1918 года. Все итоги (причем на русском и французском языках) были опубликованы даже ввиду передела территорий и неполноты учета.

Пропущенные дворы в некоторых губерниях составили значительную часть объектов переписи. Так, на одних территориях были переписаны только казачьи территории, а не гражданское население, в других – наоборот. В не­достаточном объеме были собраны сведения о частновладельческих хозяйст­вах, прочих хозяйствах некрестьянского типа. По отдельным территориям не было сведений о распределении земель на угодья, о найме сезонных рабочих в крестьянские хозяйства, промыслах, трудоспособном населении, о числе хозяйств без работников, площадей под парами, перелогов и общей площади пашни в пользовании, об инвентаре, числе хозяйств без рабочего скота и без коров.

Интересны примечания к итоговым таблицам. Так, отсутствующее на­селение выделялось только в крестьянских хозяйствах, промыслы – тоже. Существовали следующие основные виды землевладения с распределением земель на категории: надельная, купчая, хуторская, отрубная, чересполосная и др.

Переписывались хозяйства с наличными и отсутствующими работниками (своей семьи и наемными), хозяйства совсем без работников, не имеющие никакого скота, хозяйства населения и промышленников, занимающиеся промыслами помимо собственно земледелия, а также хозяйства, не имею­щие собственной земли (надельной или купчей). (Промыслами считались всякого рода занятия отдельных членов семьи или всей семьи в целом вне своего сельского хозяйства и служащие источником доходов.)

Включались в перепись только земли, находившиеся на момент пере­писи во владении указанных хозяйств. При этом были подсчитаны вместе земли надельные и купчие, в соответствии с распределением по угодьям, представленным в общинном бланке для надельных и товарищеских земель, а для единоличных купчих – в подворных карточках. Таким образом, было применено два вида переписных листов в соответствии с основными категория­ми статистических единиц наблюдения.

Ввиду того, что состав угодий единоличных купчих земель был пред­ставлен не всегда подробно, значительная их часть также не была учтена. Ка­зенные земли по угодьям не распределялись.

Существенный недостаток переписи – недоучет площади землевладе­ния и землепользования. При этом недоучет пашни в землепользовании объ­ясняется неполнотою регистрации аренды. Так, не делалось сверки площадей арендодателей и арендаторов. В инструкциях была заложена возможность не разделять посевы на категории, то есть регистрировать арендованные посевы совместно с надельными и купчими. Все это не давало возможности опреде­лить размеры арендованных земель и купчих, в особенности единоличных.

В переписных листах выделялись хозяйства крестьянского типа, част­новладельческие хозяйства и прочие хозяйства некрестьянского типа по каж­дой переписной территории. Из общего числа хозяйств (дворов) учитыва­лись: приписные (наличные и отсутствующие), посторонние (из них – беженцев и гражданских пленных), мужчины и женщины, в том числе отсутст­вующие, трудоспособные в рабочем возрасте, число крестьянских хозяйств, хозяйств с наемными сроковыми рабочими (всего в рабочем возрасте муж­чин и женщин, а также мужчин и женщин отсутствующих), число хозяйств с промыслами (промышленников – мужчин, женщин, обоего пола), владеющие скотом, а также без всякого скота, без рабочего скота, без коров и т.д.). Вы­делялись безземельные хозяйства, в том числе хозяйства с посевами (в деся­тинах) или без посевов. Землевладение учитывалось в следующем разрезе: усадьбы, пашни, сенокосы, леса, кустарники, выгон, итого удобных, неудоб­ных земель в целом, прочих и невыясненных угодий. Количество инвентаря учитывалось по видам, в том числе для подготовки почвы, обработки и т.д. Выделялись хозяйства и без сельскохозяйственного инвентаря (в том числе усовершенствованного).

Земские учреждения были ликвидированы в 1918 г. декретом советского правительства. Вместе с ними прекратила свое существование и земская статистика.

Сельскохозяйственная перепись 1920 года проводилась по аналогичной программе, что и переписи 1916–1917 годов. Переписи подлежали: крестьянские общества; коммуны; артели и совхозы; прочие хозяйства с выделением трех групп (хутора и усадьбы вла­дения частных лиц, железнодорожные будки, лесные сторожки).

Окончание переписи было неодновременным по различным террито­риям. Итоги опубликовывались по губерниям отдельными выпусками, в последнем (7-ом) были представлены итоги переписи 1917 года. Однако окон­чательные итоги переписи в абсолютных величинах нельзя было сопостав­лять с итогами переписи 1917 года ввиду несовпадения территорий. Так, часть территорий, переписанных в предыдущую перепись, не было охвачена в 1920 году и наоборот. Сопоставимой собранная информация оказалась только в отношении уездов, переписанных в 1917 году и 1920 году. В значи­тельной степени не были охвачены переписью губернии на Украине. В связи с этим основную сложность представлял собой пересчет в соответствии с по­стоянными изменениями уездных и губернских границ, что существенно снижало ценность собранной информации. Поуездные итоги представлялись как без разделения на категории хозяйств, так и с выделением хозяйств, кре­стьянских общин и хуторских. Территориальная неполнота по отдельным гу­берниям варьировалась от 1 до 12 более мелких территориальных единиц. В соответствии с территориальным принципом представления информации в итогах переписи были выделены: Потребляющие районы, Производящие районы, Восток, Киргизия, Сибирь, Крымская область.

Для территориальных сводок были установлены следующие категории хозяйств: крестьянские общества, коммуны, артели, совхозы, прочие хозяй­ства, из которых в погубернском итоге выделялись три основные группы хо­зяйств (хутора и усадьбы – владения частных лиц; железнодорожные будки; лесные сторожки).

В настоящее время в России накоплен определенный опыт проведения сплошных и выборочных обследований, в том числе и в сельском хозяйстве. Важнейшими из них являются всероссийские (всесоюзные) переписи по от­дельным разделам сельского хозяйства (перепись посевных площадей сель­хозкультур в 1964, 1976, 1985 гг. в хозяйствах населения, перепись плодово-ягодных насаждений и виноградников 1970, 1984 гг. в хозяйствах всех кате­горий, перепись поголовья скота в хозяйствах населения по состоянию на 1 января 1996 г.). Ведутся выборочные статистические наблюдения за сельско­хозяйственной деятельностью хозяйств населения, создан регистр крестьян­ских (фермерских) хозяйств.

К проведению указанных переписей привлекались все заинтересован­ные ведомства, в первую очередь, Минсельхоз и Федеральная служба занято­сти. Велась разъяснительная работа среди населения, источниками для фор­мирования списков являлись сведения местных администраций, основанные на выборочных опросах населения.

Перепись плодово-ягодных насаждений проводилась во всех хозяйст­вующих субъектах различных организационно-правовых форм (колхозы, совхозы, межхозяйственные предприятия и, другие государственные и коо­перативные предприятия и организации, включая лесные организации, имеющие обособленные участки культурных плодово-ягодных насаждений, предназначенных для получения сельскохозяйственной продукции), приуса­дебных участках колхозников, рабочих и служащих и в коллективных садах (садоводческие товарищества), имеющих плодово-ягодные насаждения в сельских и городских местностях.

Переписи подлежали также маточные насаждения в указанных хозяй­ствующих субъектах, и культурные плодово-ягодные насаждения в обособлен­ных садах. Дикорастущие растения, плодовые деревья, в защитных лесных насаждениях, а также культуры, не выращиваемые в целях получения уро­жая, переписи не подлежали. Были утверждены формы (№1 и №2) перепи­си, а именно бланки для юридических и физических лиц. Перепись плодово-ягодных насаждений проводилась повсеместно в период с 15 июля по 15 сен­тября 1984 года. В пределах данного периода конкретные сроки проведения переписи (не более месяца) устанавливались ЦСУ союзных республик по со­гласованию с заинтересованными министерствами и ведомствами (МСХ, Минплодовощепром и Минпищепром).

Проведение переписи в совхозах и других государственных хозяйствах возлагалось на администрацию под руководством соответствующей выше­стоящей организации и начальника информационно-вычислительного цен­тра/станции (ИВС), инспектора госстатистики. В небольших хозяйствах от­ветственными за перепись были администрации хозяйств, в колхозах – прав­ление колхозов и специально созданные для переписи бригады, в ЛПХ – ре­гистраторы с участием представителя сель(гос)совета, в садоводческих това­риществах – правления товариществ. Контрольные обходы осуществляли контролеры от ИВС и районной (городской) инспектуры госстатистики.

Руководителями переписных бригад, как правило, являлись агрономы районного уровня, колхозов, а переписчиками – учащиеся сельскохозяйст­венных учебных заведений. Подбор переписных кадров с учетом необходимого резерва возлагался на ИВС, инспектуры гос­статистики совместно с районными агропромышленными объединениями (АПО).

Существенный интерес в плане подготовки ВСХП представляет собой перепись плодово-ягодных насаждений в хозяйствах населения (колхозни­ков, рабочих и служащих, других групп населения и членов садоводческих товариществ), которую регистраторы (правления товариществ) проводили на основе подворных списков путем обхода (опроса) хозяйств или участков и подсчета числа плодовых деревьев и ягодных кустов в сопровождении пред­ставителей сельских или городских советов.

При проведении переписи в сельских местностях регистратор обязан был обойти все дворы, вписать все хозяйства, независимо от наличия или отсутствия в них плодово-ягодных насаждений. По каждой категории хозяйств составлялся отдельный подворный список. По садоводческим товариществам список заполнялся по всем показателям правлением товарищества. В город­ских местностях проводился обход всех домовладений, но переписывались только имеющие плодово-ягодные насаждения. Контрольные обходы (по сплошному принципу) составляли не менее 10% от общего числа хозяйств.

Перепись скота по состоянию на 1 января 1996 года проводилась с 3 января 1996 года по 15 января 1996 года в соответствии с постановлением Прави­тельства. Конфиденциальность сведений гарантировалась государством. Численность скота в городской местности определялась расчетным путем.

Были выделены сельская, городская местность, арктические районы. Переписи подлежал скот, содержащийся в сельхозорганизациях, крестьян­ских (фермерских) хозяйствах, хозяйствах населения. Виды скота: крупный рогатый скот (в том числе коровы), свиньи, овцы и козы, лошади, олени, в том числе северные, птица, пушные звери.

Из юридических лиц по состоянию на тот период были переписаны колхозы, совхозы, межхозяйственные предприятия, сельскохозяйственные кооперативы, АО, товарищества, ассоциации К(Ф)Х, другие предприятия но­вых организационно-правовых форм, обязанные представить «сведения о со­стоянии животноводства» на 1 января 1996 года; другие сельскохозяйственные предприятия и кооперативные хозяйства по форме №24 (подсобное), пред­ставившие «сведения подсобного, кооперативного хозяйства о состоянии животноводства».

Для определения численности скота, находящегося в хозяйствах насе­ления, К(Ф)Х, применялся сплошной обход хозяйств и опрос владельцев с заполнением переписного листа (в списках были указаны все хозяйства,  имеющие и не имеющие скот). Велся учет количества скота на отгонных зимних пастбищах, на передержке, в общественном стаде и т.д. Опрос вла­дельцев проводился счетчиками с участием представителя администрации, домоуправления. Контрольные обходы вели проверочные бригады (контролировалось не менее 10% общего числа хозяйств).

В городской местности были переписаны хозяйства населения во всех населенных пунктах, утвержденных по состоянию на 1 января 1996 года как го­рода и городские поселения. Населенные пункты, подчиненные городской администрации и не входящие в городскую черту, как и сельские, объеди­ненные местной администрацией, относились к сельской местности. В заго­товительных пунктах учитывался весь скот, прибывший с 1 по 5 января.

Подбор кадров для переписи велся с запасом счетчиков и контролеров. Подготовленные материалы включали в себя: картосхемы районов с указани­ем всех населенных пунктов, полос отчуждения и др., списки всех населен­ных пунктов, причем мелкие населенные пункты условно объединялись в группы (гнезда) и присоединялись к крупным населенным пунктам, списки домовладений в городах, а также всех юридических лиц, ведущих сельскохо­зяйственную деятельность, имеющих и не имеющих скот.

В районных отделениях статистики были составлены календарные планы проведения переписных работ. Бланки по учету скота содержали све­дения о численности скота, производстве продукции животноводства на ос­нове данных инвентаризации и бухучета. По административному району ито­ги переписи скота в городах подсчитывались счетчиками, на селе – местной администрацией. При переписи скота у населения, временно проживающего на территории местной администрации, принималось во внимание, что в похозяйственных книгах этот скот не отражается, а записывается в отдельные списки. При этом хозяйства, имеющие только кроликов и нутрий, в число хо­зяйств, имеющих скот, не включались.

В августе 2004 года в четырех субъектах Российской Федерации прошла пробная сельскохозяйственная перепись. Выборочное статистическое обследование проходило в Петровском и Пугачевском районах Саратовской области, Партизанском и Шушенском районах Красноярского края, Брюховецком и Крымском районах Краснодарского края, Нижнеломовском и Шемышейском районах Пензенской области.

Основной целью пробной переписи являлась проверка организационных и методологических принципов проведения предстоящей Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2006 года, а также технологии обработки ее материалов.

В ходе пробного обследования проводилась апробация вопросов переписных анкет, отрабатывались методы сбора информации и формы взаимодействия с местными органами власти. Кроме того, на практике опробовались методики подбора переписчиков, приемлемость их нагрузки и оплаты труда. Значительное внимание было уделено подготовке переписного персонала. При наборе переписчиков предпочтение отдавалось тем, кто хорошо себя проявил во время проведения Всероссийской переписи населения 2002 года. Переписной персонал прошел обучение на специальных семинарах.

Пробной переписью было охвачено 300 сельскохозяйственных организаций, 1,4 тыс. крестьянских (фермерских) хозяйств и индивидуальных предпринимателей, 130,4 тыс. личных подсобных хозяйств населения, 46,6 тыс. семей садоводческих, огороднических, животноводческих и дачных некоммерческих объединений граждан. Вопросы анкет в основном касались размеров, структуры и использования сельскохозяйственных угодий, демографических характеристик производителей и занятости в сельском хозяйстве, размеров и структуры посевных площадей, поголовья скота и птицы, наличия машин и оборудования, товарности производства и других.

В 2006 году пройдет Всероссийская сельскохозяйственная перепись (ВСХП). В ее ходе предстоит обследовать более 50 тыс. сельхозпредприятий, 269,5 тыс. фермерских и 23,6 млн подсобных хозяйств, 39,9 тыс. индивидуальных предпринимателей, а также 67,9 тыс. садоводческих, животноводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединений граждан.

Важность ее проведения вызвана тем, что за последние годы в аграрном секторе произошли существенные изменения. Полученные в ходе переписи сведения помогут не только определить на годы вперед наиболее эффективные формы организации и направления сельскохозяйственной деятельности для конкретного региона, но и скорректировать государственную аграрную политику в масштабах всей страны.

Кроме того, необходимость ВСХП диктуется предстоящим присоединением России к Всемирной торговой организации. Согласно рекомендациям Организации Объединенных Наций, сельскохозяйственные переписи во всех развитых в сельскохозяйственном отношении странах проводятся каждые 5-10 лет. Интеграция России в мировой продовольственный рынок, предстоящее вступление страны в ВТО требует приведения нашей сельскохозяйственной статистики к международным стандартам.

Предстоящая перепись, в отличие от практики составления писцовых книг, государственных ревизий, земских переписей, проводившихся в прошлом, не имеет ничего общего с фискальными целями, перед ней ставятся только статистические задачи. Это положение закреплено в федеральном законе о ВСХП, где отмечается, что сведения, полученные в ее ходе, используются лишь в целях формирования федеральных информационных ресурсов об основных характеристиках и структуре сельского хозяйства и не могут быть использованы в иных целях. При этом особое внимание уделено вопросам конфиденциальности предоставляемых сведений и ответственности должностных лиц за их несанкционированное или нецелевое использование.

Основным принципом закона является неприкосновенность частной жизни и прав собственника. Кроме того, гарантией конфиденциальности полученной при переписи информации, является технология сбора и обработки данных (например, в переписных листах по физическим лицам отсутствуют ФИО и адрес). Обработка сведений о физических и юридических лицах будет производиться в условиях, обеспечивающих их защиту от несанкционированного доступа и предотвращения их хищения, утраты, подделки или иного искажения.